Читать книгу - "Исцеляющая любовь [= Окончательный диагноз ] - Эрик Сигал"

Как и предполагалось, Лору приняли в Редклифф. На полную стипендию. Она с восторгом ожидала учебы в колледже, ведь это давало ей идеальную стартовую площадку для штурма главной цитадели — медицинского факультета Гарварда.

Барни повезло существенно меньше. В Колумбию его приняли, но без стипендии. Точнее, университет обеспечивал ему бесплатное обучение, и только.

— Значит, ты опять сможешь играть в баскетбол? — спросила Лора.

— Да, если у них тренировки между полуночью и четырьмя утра, — с горечью ответил он.

Преисполненный решимости сполна вкусить прелестей студенческой жизни, Барни нашел себе работу с таким расчетом, чтобы зарплаты хватало на помощь семье в прежнем объеме и на оплату общежития.

Первого июля он приступил к обязанностям помощника швейцара в «Версале» — так назывался фешенебельный многоквартирный дом в одном из самых модных районов Нью-Йорка. Работы было много, но он неплохо зарабатывал и к первому сентября уже сумел оплатить общежитие за целый семестр.

Неожиданно настал момент расставаниях Лорой. Все лето он гнал от себя мысль об этом. Даже тогда, когда за неделю до ее отъезда он увидел из окна, как двое грузчиков «Рейлвей экспресс» загружают в фургон ее чемодан.

Вечером накануне ее отъезда они сидели вдвоем на заднем крыльце и смотрели на баскетбольный щит, к которому не подходили уже давным-давно.

— Страшно тебе, Кастельяно?

— Точнее сказать, я в каком-то ступоре. Мне все кажется, что меня приняли по ошибке и я провалюсь на всех экзаменах.

— Да, — поддакнул он, — это мне знакомо.

Они опять замолчали. Потом Лора вдруг шепотом чертыхнулась.

— Что такое? — удивился он.

— Черт! Жаль, что тебя не будет в Бостоне.

— Да уж… Я бы не прочь поиграть за «Бостон селтикс», но надо быть реалистами.

— А мне это не нравится — быть реалисткой.

— Тогда как же ты собираешься стать врачом?

— Не знаю, — честно призналась она. — Я правда не знаю.

Научный руководитель Лоры Джудит Болдуин, бойкая адъюнкт-профессорша биологии, не выказала никакого энтузиазма по поводу намерения своей новой студентки пробиваться в медицинский. Тем более в Гарвард. Сама она, призналась мисс Болдуин, двенадцать лет назад получила от ворот поворот.

— Конечно, не следует переводить это в личностную плоскость — в то время такова была официальная политика университета. На медицинский факультет Гарварда женщин стали брать только начиная с тысяча девятьсот сорок пятого года.

— И даже в войну не брали? — Лора была поражена.

Джудит покачала головой:

— По-видимому, женщины не считались достойными столь престижного заведения. Да и сегодня принимают не более пяти-шести девушек в год, причем считают это величайшей уступкой со своей стороны. Еще в тысяча восемьсот восемьдесят первом году несколько бостонских женщин предложили Гарварду что-то порядка миллиона долларов, чтобы университет согласился готовить ежегодно по нескольку женщин-врачей. Можно себе представить, какая это в то время была сумма! И что бы ты думала? Гарвард ответил «нет».

Нельзя сказать, чтобы все это укрепило Лору в ее намерении.

Джудит поведала еще кое-что:

— Любопытно, но одна женщина в то время на факультете все же училась. Тебе что-нибудь говорит имя Фанни Фармер?

— Это та, что написала кулинарную книгу?

Джудит кивнула:

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но в те времена кулинария на медицинском была в числе обязательных дисциплин.

— Для чего же?

— Точно не скажу, — ответила Джудит — Но поскольку жениться студентам не разрешалось, то, по-видимому, профессора сочли, что им следует научиться себе готовить.

— Похоже на монастырский устав, — заметила Лора. — Но я все равно хочу попытать счастья, профессор Болдуин. Вы мне поможете?

— Только в том случае, Лора, если ты внутренне готова к провалу. Уж поверь мне, можно сойти с ума, когда видишь, как парень, который сидел рядом с тобой на биологии или химии и которого ты фактически натаскала, чтобы он с грехом пополам смог заработать положительную оценку, становится студентом-медиком, а ты со своим высшим баллом оказываешься недостойной. Если мои слова звучат горько, то они вполне отражают то, что у меня на душе.

— Хотите меня отговорить? — спросила Лора.

— А это возможно? — поинтересовалась Джудит.

— Нет, — твердо заявила девушка.

— Отлично! — Профессорша улыбнулась. — Тогда давай разрабатывать план кампании.

Вернувшись в общежитие, Лора обнаружила ворох записок от незнакомых парней. А кроме того, письмо от Барни.

Привет, Кастельяно!

Это первый текст, который я печатаю на машинке, подаренной мне твоими предками по случаю окончания школы.

Я только что вселился в Джон Джей-холл. Келью мою просторной не назовешь. По сравнению с ней телефонная будка тянет на Центральный вокзал. Зато я уже познакомился с несколькими классными ребятами и множеством подготовишек с медицинского.

Забавно, но никто из этих подготовишек мне классным не показался. Такое ощущение, что они все подвержены болезни, которую можно назвать синдромом царя Мидаса. На досуге читают — ты не поверишь — «Экономику медицины».

Колумбия произвела на меня большое впечатление, и, хотя мне требуется обязательный набор наук, я решил специализироваться в английском. Не мог же я упустить случай слушать лекции таких тяжеловесов, как Жак Барзен и Лайонел Триллинг! Последний читает здесь курс под названием «Фрейд и кризис культуры». Представляешь, это считается курсом по литературе!

Все было бы прекрасно, если бы не заставляли слушать органическую химию, но я хочу отделаться от этой гадости поскорее, чтобы не висела надо мной дамокловым мечом.

На прошлой неделе я ради хохмы пошел на баскетбольные пробы для первокурсников. Поскольку я заранее знал, что играть мне не светит, даже если каким-то чудом окажусь в команде, то я был спокоен как слон.